У солистки московского театра «Новая Опера», обладательницы уникального голоса — колоратурного меццо-сопрано — Виктории Яровой нет вокального образования. Вернее, нет диплома об этом образовании. Вика — дипломированная пианистка. В свое время она сменила шестьдесят педагогов по вокалу, прежде чем приняла решение заниматься оперным пением только с пианистами — концертмейстерами оперы.

Судя по тому, как развивается ее карьера, это решение было правильным. Виктория Яровая востребована за рубежом, она одна из немногих российских певиц, которую регулярно приглашают на престижный Глайндборнский оперный

фестиваль (Великобритания)…

В Казань она приехала впервые: Викторию пригласили на постановку «Севильского цирюльника» Россини, утвердили на партию Розины. До этого она уже исполняла эту роль в спектаклях различных оперных домов в Италии.

— Мне очень нравится ваш город, ваш театр. И команда, которая собралась на постановку «Севильского…»,— говорит Виктория Яровая.— Я еще ни разу не работала с режиссером Юрием Александровым. Рада встрече с ним. Александров, кстати, не просто режиссер, он еще и дипломированный пианист. И это чувствуется: он понимает музыку, его режиссерские фантазии не противоречат гениальному сочинению Россини.

- Какой он видит в своем спектакле вашу героиню Розину?

— Он хочет, чтобы Розина была стервой. Девушкой с характером, с перчиком. Она, знаете, такая: ей нужно выйти замуж, и уже неважно, за кого… Четыре костюма поменяет в течение спектакля Розина. Я бы назвала их эклектичными. Есть среди них брючный, есть с необычной юбкой: впереди она прямая и короткая, а сзади — кринолин… Есть наряд в стиле Марлен Дитрих… На каждой репетиции рождается что-то новое, все меняется. Но одно я точно могу сказать: такой Розины у меня еще не было. Мне она очень интересна!

- А вы ведь и приз какой-то необычный недавно получили?

— Вы про конкурс в Барселоне? Да, минувшим летом на юбилейном — пятидесятом — вокальном конкурсе имени Франсиско Виньяса я стала лауреатом экстраординарной премии Мерседес Виньянс. Мне вручили этот приз как обладательнице очень редкого, необычного голоса.

- Об этом, наверное, вас чаще всего спрашивают: чем же он необычен?

— Чаще всего спрашивают, не сестры ли мы с Алиной Яровой — сопрано из Большого театра России. Отвечу сразу и вам: нет, с Алиной мы однофамилицы. Яровая я по мужу… А мой голос — колоратурное меццо-сопрано — по тембру и тесситуре близок к сопрано, но отличается от него большей глубиной, насыщенностью. При этом бархатистость тембра должна сочетаться с гибкостью, подвижностью голоса. Верткий должен быть голос. Обыкновенное меццо не споет все эти пассажи, фиоритуры и рулады, которые сочиняли специально для колоратурных меццо во времена довердиевского бельканто.

- Вы с детства поете?

— С пяти лет: родители отдали меня в Большой детский хор Центрального телевидения и Всесоюзного радио под руководством Виктора Сергеевича Попова. В хоре я была солисткой. На гастроли ездили. Мне очень нравилось.

- Чему, кроме пения, научил вас хор?

— Дисциплине. Я очень дисциплинированная… До 12 лет ходила на хор, а потом — переходный возраст, голос стал ломаться. Я перестала петь и, чтобы не эксплуатировать голос, начала усиленно заниматься игрой на фортепиано. Окончила училище при Московской консерватории как пианистка. И неожиданно снова начала петь.

- Тогда уже было понятно, что у вас колоратурное меццо-сопрано?

— Нет. Сначала педагоги думали, что у меня сопрано. Советовали петь мне Татьяну, Мими… Потом другие педагоги решили, что у меня контральто, советовали петь Ольгу… Я могла и Мими, и Ольгу. Но мне было непонятно, что же мне петь комфортно. Как-то попробовали с другим совершенно педагогом арию Изабеллы из россиниевской «Итальянки в Алжире», и я почувствовала, что мне очень удобно ее петь. А Россини писал эту партию для колоратурного меццо…

- Почему вы так часто меняли педагогов?

— Потому что начинала чувствовать, что их уроки приносят моему голосу не пользу, а вред. Это очень нелегко — найти специалиста, который подходит тебе, твоему голосу. Который не навредит… Мало хороших, чутких специалистов.

- А сейчас у вас есть педагог?

— Сейчас я занимаюсь с прекрасной пианисткой — концертмейстером по вокалу театра «Новая Опера» Светланой Радугиной. Консультируюсь с Мариной Кравец — доцентом кафедры концертмейстерской подготовки Российской академии музыки имени Гнесиных… Понимаете, это непростой путь — быть в наше время оперной певицей. Особенно непросто, если хочешь выйти на международный уровень. Обязательно нужно знать хотя бы четыре иностранных языка: итальянский, английский, французский, немецкий. Чтобы свободно общаться в любой точке земного шара. Чтобы понимать, что ты поешь…