ни разу я на него ответить не мог. Коллектив создавался 13 лет, все эти годы что-то создавалось, шилось, творилось, закупалось. Столько лет все это длится… Себестоимость посчитать просто невозможно. У нас 17 фур, это примерно состав поезда. Мы работаем на самоокупаемости. Хоть мы и государственные артисты, все, что в этом коллективе — моё личное и не принадлежащее Росгосцирку. 

 

- Ни один министр культуры не собирал элиту российского цирка. Мединский буквально месяц назад собирал ведущих артистов и долго дискутировал по поводу передачи цирков в области. А где гарантия, что на месте цирка не появится торговый центр? 

 

- Для меня главное, чтоб цирк остался цирком, и чтобы цирк был не клоповником, каким он сейчас является, а был классным, хорошим, стильным, современным зданием, куда не стыдно приглашать хороших гостей, где не стыдно показывать хорошее шоу. А все политические моменты мне не нужны. Пока я не чиновник, я — артист, и я хочу работать там, где мне приятно находиться. 

 

- Артисты — это маленькие дети. Вот их гладишь — все хорошо, только против шерсти погладил — они сразу на дыбы. Тем более у нас есть разного класса артисты, есть разного класса директора. 

 

- Своих животных я знаю всех. Если раньше я работал со всеми животными, то сейчас мне стало тяжелее — на меня пала административная работа. Я попробовал работать с другими продюсерами — все это фигня. Ни один из этих продюсеров не думал о коллективе, все думали, как на мне заработать побольше денег. У них были только баксы в глазах. Мне нужен был единомышленник. 

 

- Дрессура — это такой жанр, которому нигде не учат. Дрессировщики — это люди, которые либо переходят по династи, либо проходят стажировку. 

 

- Казань я просто не узнал в лучшем смысле слова. Я думал, что есть Москва-Питер-Новосибирск-Екатеринбург, то теперь я думаю, что Москва-Питер-Казань-Екатеринбург-Новосибирск. Казань стала очень классным городом. Этого не было девять лет назад. У вас все настолько современно! Даже мы заметили, что у вас нет пробок! Как-то правильно выстроено автомобильное движение: здесь направо-налево нельзя, я, конечно, не водитель и в этом ничего не понимаю, но мой водитель говорит об этом. 

 

- Я ни за какие деньги на халтурах не работаю. Это мое личное кредо. Нет такого человека, который меня купит за деньги. Мои артисты могут халтурить, я на это закрываю глаза. Все молодые, все хотят заработать денег. 

 

- Буквально вчера я был в казанском зоопарке. В царских условиях живет только снежный барс. Со всеми остальными нужно срочно что-то делать. Спасать. Я думаю, что и городу, и республике нужен и цирк, и зоопарк. Город изменился кардинально, зоопарк лишь постарел. Очень хочу, чтобы при следующих гастролях здесь был хороший зоопарк. 

 

- Не люблю я насильственные трюки в цирке. Я не считаю, что хорошо, когда заставляют медведя стоять на одной лапе и он должен скидывать кубики с пятиметровой высоты. Это можно сделать только через насильственную дрессуру. У меня медведи выходят и танцуют цыганский танец на маленьких пнях, это красиво, смотрится изумительно. Для этого не нужно истязать медведя. И потому Европа кого-то пускает к себе работать, кого-то не пускают. Животные в цирке должны делать то, что они делают в природе, только нужно придумывать какието грамотные трюки, чтобы это было красиво. 

 

- Что будет с цирком через 20–30 лет — вопрос щепетильный. 20 лет назад, когда мы шили костюмы, мы блески отпарывали со старых костюмов и леской нашивали на наши. Тогда ещё не было голографических блесток, потом появились блестки с гранями, Сваровски. Сегодня можно сделать фотопечать на костюме и все будет классно. Раньше тяжелый дым делали так — ставили лёд и наливали на него кипяток. 

 

Я думаю, что все зависит от технологий, что будет в мире. Что касается жанра дрессуры — дай бог, чтобы он остался. Без животных цирка не может быть. Цирк дю Солей — это немножно другая история. Цирк — это клоуны, животные, воздушные гимнасты — самые основные жанры. Неважно, как это будет подано.