рублей, то тысячу дядя с тетей, которые практически заменили Владу отца и мать, реагировали спокойно. Отсылали, сколько могли.

 

А в конце января во время полевых учений, Владислав простудился и его прямо с полигона отправили в медсанчасть. Две недели лечили от ОРЗ, и выписали в роту. Но через некоторое время парню снова стало плохо, поднялась температура, и определили в медроту. Однако болезнь затянулась. В итоге в марте Пастухова положили в госпиталь — в Самару. На этот раз он вернулся в часть только через месяц.

 

С тех пор он стал звонить казанской родне и рассказывать о всех тягостях службы. Пока болел, у него украли банковскую карточку, бушлат, ремень, а главное — штык-нож, за потерю которого командир грозился уголовным делом, и что сослуживцы, якобы намекали солдату: мол, давай две тысячи рублей, и штык-нож сразу найдется. Дядя Владислава Радик Гиниятуллин позвонил из Казани командиру роты, и потребовал разобраться. Вскоре нож кто-то подбросил.

 

Кроме того, Пастухов признался родне, что офицеры каждый месяц собирают с солдат по тысяче рублей, якобы на хозяйственные нужды, а непокорных «воспитывает» замкомроты: заводит по одному в офицерский туалет и избивает. Правда, Владислава, по его словам, старший лейтенант не бил, а только… пытал электрошокером.

 

Парень попросил родных похлопотать в местном военкомате, чтобы его перевели в другую часть, и в феврале дядя солдата отнес в Высокогорский военкомат (по месту прописки призывника) жалобу на дедовщину в восковой части и передал просьбу племянника о переводе.

 

- Военком при мне позвонил командиру части, и спросил, что у него там происходит,— рассказывает Радик. – Тот заявил, что в части все в порядке, и военком отказался переводить. Он объяснил, что перевод займет как минимум месяцев 10, а племяннику оставалось служить всего 8.

 

А межу тем, солдат сообщил, что после жалобы в военкомат его положение стало и вовсе невыносимо: дескать, сослуживцы-контрактники обзывают его «стукачом» и грозятся зарезать ночью. Владислав по ночам старался не спать, и уже всерьез подумывал о самоубийстве, но, в конце концов, решился на побег. 13 апреля Пастухов покинул часть, и через день на попутках добрался до Казани.

 

Родственники сначала обратились в Военную прокуратуру Казанского гарнизона, но там сказали, что для начала нужно отправить Владислава обратно, и только потом разбираться. Радик отказался и попросил помочь разобраться в ситуации общественную организацию «За сыновей». Там посоветовали написать официальное заявление в военный  следственный отдел СК России по Казанскому гарнизону. Заявление приняли, а беглеца временно определи в Казань — в 33-й военный городок на Фермском шоссе.

 

Впрочем, на этом отношения с самарской военной частью не закончилась. 20 апреля в 4 утра в казанскую часть приехал подполковник и потребовал срочно разбудить Пастухова. Дежурный по КПП  отказался выполнять незаконный приказ приезжего офицера, объяснив, что подъем в части объявят по расписанию.

 

В итоге встреча состоялась в 8 утра. Подполковник потребовал, по словам солдата, чтобы тот отказался от показаний.  Как старший по званию, он приказал Пастухову раздеться до пояса и сфотографировал его. Кроме того, он вынудил Владислава написать объяснение, что к нему не применялось физическое насилие. Парень так и написал. Правда, потом пожалел, что поддался давлению.

 

- Я подумал, что применение насилия – это что-то другое,— объяснил он правозащитникам свою ошибку. – К тому же лично меня замкомроты не бил, только шокером тыкал, чтобы я деньги давал.  

 

После визита «самарского гостя» в казанскую часть, родные отнесли следователю еще одно заявление  от Влада – с требованием оградить его от контактов с бывшими командирами. «Все, что знал, я уже сказал,— написал он в заявлении. – И считаю, что представители из Самары все информацию должны брать у следователя. Прошу оградить меня от дальнейших встреч и бесед с представителями в/ч  из Самары. Мне тяжело все это вспоминать, это вредит моему здоровью».

 

Через несколько часов после визита подполковника у Владислава поднялась температура, и его отправили в госпиталь в Йошкар-Олу. Там врачи поставили диагноз: двусторонняя пневмония. Причем болезнь в очень запущенном состоянии, видимо самарские военные врачи не долечили его еще в марте. 

 

- Пастухов правильно сделал, что сразу после побега обратился в следственные органы с заявлением об неуставных отношениях,— прокомментировал ситуацию заместитель руководителя военного следственного отдела СК России по Казанскому гарнизону Марат Медведев. – Иначе в отношении него самого было бы возбуждено уголовное дело по факту самовольного оставления части. А то бывает, что такой «набегается» в свое удовольствие, поработать успеет и даже жениться, а потом приходит и заявляет, что его били в части. К нам практически каждую неделю обращаются с такими заявлениями, но все факты, изложенные в них, должны проверить следователи по территориальности. 

 

16 апреля следственный отдел направил все собранные материалы коллегам, для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. А 3 мая Пастухову пришел ответ из военного следственного отдела СК России по Самарскому гарнизону — в возбуждении уголовного дела в отношении замкомроты и солдат-контрактников, отказано — за отсутствием события преступления.

 

- Мы обязательно будем обжаловать это постановление,- заявил «СН» Радик Гиниятуллин.— У нас есть свидетели, которые служили в этой части раньше, и они тоже утверждают, что дедовщина там процветает. Кроме того, мы собираемся обратиться в военную прокуратуру с жалобой на военных медиков, которые выписали Владика в часть, не долечив.

 

Кстати, это уже не первый случай, когда военнослужащие по призыву, попав в эту часть, серьезно заболевают. А в июне 2012 года там произошла массовая вспышка: за два месяца с простудными заболеваниями были госпитализированы 240 человек, 49 из них с пневмонией. Тогда проверка показала, что одной из причин ЧП стало «ненадлежащее исполнение командованием войсковой части требований федерального законодательства, ведомственных нормативных актов, регулирующих вопросы профилактики и своевременного выявления больных военнослужащих». Военная прокуратура внесла представление на имя командующего армией, но уголовное дело так и не возбудили, поскольку тяжких последствий болезнь не принесла.   

 

Фото из личного архива.