Сердце «скорой» – это диспетчерская, где вызовы принимают опытные фельдшеры, от которых зависит, куда в первую очередь ехать бригаде. В комнате наперебой звонят телефоны. Кстати, записи телефонных разговоров здесь хранят в течение  пяти лет – на всякий случай.

«Бригада 29, на выезд в СПТУ −57! Травму получил студент», – раздается в динамике громкий голос диспетчера.

«65-летняя женщина плохо себя чувствует после перенесенного инфаркта…»

«У подростка боли в животе…».

 Одна за другой бригады  выезжают в дорогу, одновременно другие машины уже возвращаются  с вызовов.  Сплошной конвейер.

Ежедневно на челнинской станции «скорой помощи» дежурит по 28 — 29 бригад. Хотя, как считает администрация,  для оперативного обслуживания полумиллионного города необходимо иметь  30–31 бригаду. В настоящее время укомплектованность «скорой» специалистами  составляет 72 процента от потребности. Хотя зарплата фельдшеров нормальная — 30 тысяч рублей, очереди в отдел кадров нет. С чем это связано? Безусловно, с экстремальной работой.

 «В сутки, в среднем, регистрируется по 450–500 вызовов, – рассказывает главный врач станции скорой помощи Сергей Крылов, который, кстати, не просто администратор:  до своего нового назначения работал нейрохирургом в БСМП. – Время «пик» приходится на сезон гриппа и ОРВИ, когда принимаем по 800–1000 звонков. Вообще, наша станция в год обслуживает по 150  тысяч вызовов, ее мощность рассчитана и на все 200 тысяч».

На что жалуются челнинцы главному врачу? – спросили мы у доктора.

«На то, что машины «скорой» долго едут, – не стал скрывать Сергей Олегович. – Причины – в пробках, в том, что водители, несмотря на включенную сирену,  не уступают дорогу. По нормативам, в  экстренных случаях мы доезжаем за 10 минут, в других случаях бригада может приехать в течение часа. Такие несрочные вызовы составляют  60 процентов от всех поступивших звонков. В выходные на «скорую» ложится и часть работы поликлиник, поскольку многие хронические больные не хотят идти на прием к участковому терапевту».

«Одни ссылаются на плохое самочувствие, другие – на большие очереди, – добавляет заместитель главного врача станции скорой помощи по лечебной части Лилия Мустафина.– Доходит до того, что врачей «скорой» просят сделать ЭКГ и померить сахар в крови. Частот звонят гипертоники со стажем, хотя, извините меня за прямоту, они-то должны научиться сами контролировать свое давление. Сейчас много доступных по цене и пользованию аппаратов».

Был вызов, когда мужчина сообщил, что не может остановить кровь. Выяснилось, что он порезал палец, дома не оказалось  бинта, и он набрал «03».  Другой случай:  пожилая женщина пожаловалась, что «умирает от дикой  головной боли», приехали, а она дверь не открывает. Крикнула из прихожей, что приняла таблетку, и ей стало легче.

Как признаются медики «скорой», работать им  было бы намного легче, если бы горожане относились к ним уважительней.  Бывает, что  родственники отказываются помочь в транспортировке больного до машины «скорой», поэтому фельдшеры-женщины, которые с девятого этажа спускали человека на носилках, потом должны в машине делать ему укол.

Самые тяжелые пациенты – из ПНД

Как показывает анализ, на первом месте среди причин вызовов стоят сердечно-сосудистые заболевания. На втором – травмы, полученные в экстремальных ситуациях:  в ДТП, на производстве. На третьем – отравления, ожоги, раны.   А еще медиков вызывают на домашние роды, суициды, вирусные инфекции, судороги.

К самым тяжелым пациентам относятся те, кто стоит на учете в ПНД. К сожалению, медики рассказывают о  летящих  в них домашних тапках, «доброжелательных встречах» – с ножом и табуретками. Были случаи производственного травматизма. Голый мужчина заскочил в салон машины «скорой», остановившейся на светофоре,  и укусил руку фельдшера. В другой раз приехали к мужчине, лежавшему на земле, которого охраняла собака, она напала  на медика.

Чемоданчик фельдшера весит 42 кг

В коллективе «скорой» 367 человек, из них 67 процентов женщин. Главный атрибут фельдшера –  медицинский чемоданчик с  препаратами, необходимыми для спасения пациентов, он весит 42 килограмма.

«Сама не перестаю удивляться: как их носят наши девочки? – признается Лилия Ляисовна. – На работу приходят устраиваться  выпускницы медучилищ – худенькие, руки, как спички. Говорю: «Тяжело будет!» – а они  лишь улыбаются: «Нам здесь нравится!».  Конечно,  ритм «скорой» выдерживают далеко не все, и происходит  естественный отбор. Есть и такая примета: выдержал сотрудник на «скорой» три года, значит, останется.  К примеру,  настоящим профессионалом на наших глазах стала Оксана Михайлова, которая за 17 лет работы  спасла  тысячи жизней».

Специалистами от бога называют в коллективе 72-летнего врача-терапевта Салиха Ахметовича Мухутдинова,   старших врачей  Фанузу Шакирьяновну Попову, Ольгу Ильиничну Федотову, Татьяну Александровну  Киселеву. Недавно, после тридцати  лет работы,  ушел на заслуженный отдых 74-летний врач-кардиолог Александр Алексеевич   Емельянов, чьи пациенты благодарны ему  всю свою жизнь.  Как-то  он позвонил коллегам и сообщил, что по- прежнему работает – теперь уже на даче.

Миссия манекенов Нелечки, Максима и Рейнджера

В учебном кабинете частые гости не только сотрудники «скорой», но и ГИБДД, МЧС,  работники медицинских учреждений города.  На учебных пособиях – мужчинах- манекенах, которые максимально копируют анатомию человека (рост 182 см, вес – 82 кг),  они досконально отрабатывают навыки оказания экстренной и неотложной медицинской помощи. Зовут их  Максим  и Рейнджер. Единственную «даму» ласково зовут Нелечкой. На ней отрабатываются скоротечные роды, которые  могут произойти и дома, и в машине «скорой» и даже на улице.

«Первую помощь должны уметь оказывать  все, мало ли что может случиться, – считает Лилия Ляисовна. –  И этому надо учить в школе, как это делают в Америке. Иногда ведь счет идет на минуты».

Корреспондент «Челнинских известий», засучив рукава, попытался на манекене Рейнджере  сделать сердечно-легочную реанимацию: на два вдоха 15 нажатий на грудную клетку.  Тяжело…

Комнату отдыха называют казармой

Во время дежурства спать не приходится – каждый час нужно ехать на новый вызов. И все же, если повезет, можно отдохнуть в комнатах отдыха, которые по-военному называются  казармами.  Обстановка здесь спартанская – телевизор на стене и  кушетки, без подушек и одеял.

Уютно пахнет супом в мини-столовой, где стоят  холодильники, микроволновки, электрочайники. Но попить чаю и обменяться новостями одновременно всем бригадам не удается, такая у них служба – постоянно быть на колесах.

«Мальчика, которого я спасла в три года, вновь увидела перед армией»

Стресса в работе «скорой» – предостаточно, ведь практически ни одно дежурство не обходится без летальных исходов,  ДТП, крови и криков от боли.

«К экстремальным ситуациям  у нас готовы все, ведь знали, куда шли, – говорит Лилия Мустафина. – А самая лучшая таблетка от стресса  – это спасенные жизни. Я вижу, какими возвращаются коллеги с вызова, где пациенту пришлось делать  сердечно-легочную реанимацию. У них спины мокрые, лица усталые, но они  улыбаются!»

Врач-реаниматор с 19-летним стажем Л. Мустафина памятным  случаем в своей практике  считает  спасение трехлетнего мальчика.  В челнинской семье бабушка напекла треугольников и перед сном ребенок их вдоволь наелся. Ночью ему стало плохо, ребенка затошнило и он начал захлебываться рвотными массами.  Хорошо, что проснулась бабушка, вызвала «скорую». Мальчик к этому времени  посинел и уже находился в состоянии клинической смерти.

«Наша «скорая», к счастью, находилась неподалеку от этого дома 27/10, – вспоминает Лилия Ляисовна.  –  Как назло, лифт не работал, пешком поднялись на девятый этаж, но успели и вернули ребенка к жизни.  Представляете мое удивление, когда пациент  Алеша  разыскал меня перед призывом в армию. Конечно, я его не узнала – прошло 15 лет, и передо мной стоял  взрослый  парень: высокий, красивый голубоглазый блондин.  Я обняла его, как сына».

Смена бригады «скорой» длится и по 12, и по 24 часа, за это время медики выезжают  на 17–20 вызовов. Меняются времена, сдвигаются часовые пояса, а номер неотложки остается прежним.