Марат Бариев: Пушечным мясом любых протестных акций всегда является молодежь

Депутат Госдумы от Татарстана Марат Бариев в эксклюзивном интервью KazanFirst рассказал, кто может пойти по пути республики о разграничении полномочий с федеральным центром, почему глава РТ должен именоваться президентом, стоит ли бойкотировать «Евровидение» в Киеве, как он относится к аресту Роберта Мусина по делу крушения ТФБ и почему молодежь становится пушечным мясом в массовых протестных акциях. Беседовала Кристина Иванова — Марат Мансурович, внесенный вами в Госдуму законопроект об ограничении употребления кальяна, вейпов и электронных сигарет один из самых актуальных на сегодняшний день. Насколько перспективно, на ваш взгляд, его принятие? — От граждан поступает очень много обращений по этой проблеме. Ну и вообще ненормально, когда продают такие вещи, которые отравляют жизнь людей и в прямом, и в переносном смысле, и этот процесс никак не регулируется. Любую продукцию — товары для дома, мебель, одежду, игрушки, я уж не говорю про продукты, мы сначала долго исследуем, проверяем на мышах, и только после этого даем сертификат и разрешаем продавать. А кальяны и электронные сигареты у нас не сертифицированы вообще. Они также совершенно не исследованы. То есть их привозят и торгуют, а люди, в первую очередь, молодежь, все это всасывают, дышат этим, и заставляют это вдыхать окружающих. Такое никак нельзя терпеть и оставлять в прежнем положении. Иначе мы скоро не оберемся проблем. Разумеется, на мой взгляд, пары и дым от электронных сигарет и кальяна вредны, особенно для молодого организма. Даже если там нет никотина, там до черта химии — химических добавок, которые при нагреве выделяют вредные вещества альдегиды, ацетон, то, что всасывается в молодой чистый организм. Мы даже не знаем концентрацию тех или иных веществ, добавок, ароматизаторов. Все это к тому же, вдыхается под давлением, всасывается при нагреве с паром — то есть сразу активно впитывается в организм, идет в кровь, почки, печень. Это вреднейшие составляющие. В тех же сигаретах, производимых по ГОСТу, мы можем хотя бы посмотреть, столько содержится никотина, смол и так далее. Кроме того, через электронные сигареты молодежь привыкает к процессу курения. Они сначала курят вейпы, кальяны, потом им уже не хватает концентрации, и они переходят к сигаретам. — А есть такая аналогия? Не всегда же люди, принимающие легкие наркотики, потом переходят на тяжелые… — Это не говорит о том, что вопрос не надо трогать. Мы же не говорим — надо полностью запретить употребление кальянов и электронных сигарет. Мы за то, чтобы навести порядок — сертифицировать, обозначить места потребления. Еще и еще один негатив от кальянов. Не все приветствуют, если я буду сидеть пыхтеть, окуривать вас за соседним столиком в ресторане или библиотеке, а сейчас это не запрещено. Вам это наверняка не понравится, но я ведь ничего не нарушаю. Вам придется как минимум дышать этим. А ведь многие кальянные открываются на первых этажах жилых домов и организаций. Через открытые окна, вентиляцию, вытяжки, все эти пары и дым попадают на верхние этажи — жильцы очень часто жалуются, что дышать невозможно, особенно летом. В прошлом году ко мне поступило много таких обращений, что и послужило основанием начать изучать эту проблему. Кстати, несколько десятков стран уже запретили или регулируют потребление всех этих курительных изделий. Это те страны, куда кальяны и вейпы пришли давно — видимо, они уже столкнулись с негативными последствиями. — Как-то вы упоминали, что при работе над этим законопроектом увидели «уши» табачного лобби. Какого рода давление табачники пытаются оказать? — На нас начали выходить — зачем мы такой закон принимаем. Предлагают поменять формулировки насчет регулирования, что-то пока не вводить, повременить. А недавно на круглом столе говорили, что пока научно не доказана серьезная вредность этих курительных изделий. И что? Давайте будем ждать, чтобы все курили — потом докажут, что курили яд и лишь потом запретим? Это пусть они сначала докажут, что вейпы не вредные. Сначала надо исследовать, а потом уже выпускать на рынок. А мы сначала выпустили на рынок, все курят, а теперь мы говорим — ну пусть курят, а мы пока будем исследовать. Такой подход в нашей стране не приемлем. — Зачем надо «душить» малый и средний бизнес, который делает на этом деньги? — Что касается экономики, мне кажется, даже говорить об этом смешно. На часу весов класть прибыль дельцов, которые на здоровье молодежи хотят заработать, а на другую чашу класть здоровье подростков, будущих мам — даже обсуждать нет смысла. Если пойти по этому пути, можно дойти до абсурда, найти более эффективные с точки зрения экономики вещи — разрешить кругом торговать алкоголем, наркотическими веществами. Рынок потребителей кальянов и электронных сигарет в нашей стране составляет несколько миллионов человек. А, например, тех, кто курит сигареты — около 50 миллионов. Так что никакого давления и влияния на развитие малого бизнеса это не окажет. Еще раз подчеркну — речь не идет о запрете. Пусть они потребляют, но не окуривают детей, не курят вблизи учебных заведений, учреждений здравоохранения. Будут специально отведенные места — по аналогии с местами для курения. Там, пожалуйста, травись. — На ваш взгляд, в современных реалиях Татарстана договор о разграничении полномочий нужен и насколько перспективна его пролонгация? — Нам в Татарстане живется нормально? Неплохо в целом? Это и есть ответ на вопрос. Конечно, такой договор нужен. Мы федеративное государство по конституции. На основе федеративности и должны строить политические отношения в стране, развиваться. Это влечет за собой установление отношений между федерацией и ее субъектами. Пример Татарстана показывает, что это дает позитивные результаты. Я считаю, что договор надо продлевать, а другим субъектам посмотреть — не пойти ли по этому же пути. — А кто, на ваш взгляд, мог бы еще пойти по этому пути? — Пойти могут или хотели бы многие. Это и республики, и области, в первую очередь, экономически и политически продвинутые. — То есть регионы-доноры? — В первую очередь, регионы-доноры. Но и не только они. Среди регионов-доноров национальных республик кроме Татарстана нет. Но мог бы тот же Башкортостан установить такие отношения. — Думаете, федеральный центр готов будет на это пойти? — Думаю, мы все равно рано или поздно к этому придем, если мы федеративное государство. — Почему Татарстану было так важно сохранить наименование должности президента? — Если народу Татарстана это импонирует, нравится — то почему нет? Это внутренне дело народа Татарстана, как называться его руководителю, об этом и президент России Владимир Путин сказал в прошлом году. Опросы показывают, что большинство жителей выступает за наименование должности президента. — Это определяет особый статус Татарстана? — Да нет. Допустим, в Башкортостане был президент, а теперь стал глава. У него что, сильно статус изменился от этого? Он каким был, таким и остался. Люди просто уже привыкли к названию президент в Татарстане, им это нравится. Есть тут и еще один момент. Наш президент Рустам Минниханов очень активно проводит работу по всему миру, часто ездит на переговоры за рубеж, общается с инвесторами, политиками. И когда на таких встречах его представляют, как президента Татарстана, это всем понятнее и доступнее, чем если бы его представляли каким-то башлыком или главой. Если так эффективнее и больше нравится людям, то зачем на этом заострять внимание? Я удивляюсь, когда этот вопрос начинают поднимать — в стране есть более важные проблемы. Иногда еще приводят аргументы, что в стране должен быть только один президент. Но у нас море президентов только в Татарстане — компаний, спортивных федераций, общественных организаций, благотворительных фондов. Кругом одни президенты. Ну, давайте тогда установим закон, чтобы везде убрать должность президента. Почему президент какого-то фонда или общественной организации может быть, а президент республики не может быть — мне это непонятно. — Вы уже упомянули, что в стране есть проблемы и посерьезнее. Например, крах «Татфондбанка». Вас или членов вашей семьи затронула эта ситуация? Вы лично ожидали такого развития событий? — Наверное, в Казани мало семей, кого бы не затронула эта ситуация. «Татфондбанк» был крупным республиканским банком с разветвленной филиальной сетью. Надежным, как все считали. К тому же, своим, татарстанским — это внушало дополнительную степень доверия. Я достаточно давно знаю председателя правления банка Роберта Мусина. Я не верю, что он сознательно, в каких-то корыстных целях использовал какие-то мошеннические схемы, о чем иногда говорят и пишут. Финансовый, банковский бизнес — тоже бизнес, к сожалению, не всегда риски оправдываются и просчитываются. И винить только руководство банка неправильно. Есть и регулятор (Центробанк России, — Ред.), который за этим следил и говорил, что все нормально. Раз мы ведем совместное дело, то и степень ответственности тоже должна распределяться. Думаю, когда детали в ходе следствия выявятся, определенная перезагрузка ответственности может быть. — Для вас лично было шоком, что в день отзыва лицензии представитель бизнес-элиты Татарстана попал за решетку? — Я такого не предполагал, зная его. Да и журналисты писали, что он здесь, не собирается скрываться. Но мотивы следствия мне неизвестны, почему они перестраховались. — Одна из самых обсуждаемых в последние недели тем — прошедшие по всей стране митинги против коррупции. Недавно режиссер Александр Сокуров высказался в том духе, что власти неправильно ведут себя с молодежью, отказываясь ее слушать. Как бывший министр по делам молодежи, как вы смотрите на эту ситуацию и правильно ли ведут себя власти, слышат ли глас молодежи? — Молодежь слышать нужно однозначно — у меня в этом нет никаких сомнений. Так строит свое взаимодействие с молодежью руководство Татарстана на протяжении уже более 20 лет. Молодежь нужно слышать, но использовать ее в своих политических целях, как это сделал Навальный… Такие попытки часто бывают, например, на Украине, Грузии. Пушечным мясом, массовым орудием в любых массовых протестных акциях всегда является молодежь. Ее выпускают потому, что она самая активная, самая мало думающая. Им сказали — правда там, и они, не раздумывая, веря старшим товарищам, бегут туда. Ведь и в 90-е годы и в Татарстане были попытки вывести молодежь на улицы, даже в ряде вузов такие призывы со стороны преподавателей были. Когда я их спросил: «А сможете ли вы их завезти обратно, если на улице им что-то предложат, раздадут деньги, оружие?», они сразу одумались, остановились и поняли, что это очень серьезно. Молодежь часто используют в своих корыстных целях. Она подвержена этому в силу своего возраста, эмоционального состояния. С молодежью нужно разговаривать, встречаться. Что мы с моим коллегой Ильдаром Гильмутдиновым, находясь в Казань, и делали. — На ваш взгляд, реакция властей была адекватна происходившему? — Если вы имеете в виду, что были задержания, реакция была адекватной — по тем фактам, что я знаю. Ведь задерживали в местах несанкционированных митингов. Несанкционированный митинг — это нарушение закона. А если у молодежи есть, что сказать, существуют законные легальные формы, чтобы донести свою озабоченность до властей, в том числе, и по теме коррупции. Есть множество общественных организаций. Это раньше ничего не было, не было соцсетей — сейчас есть множество форм высказаться о проблеме, изложить видение, донести позицию до кого угодно на законных основаниях. А тут молодежь повелась. Еще и Навальный, как я понял, подкупил, сказав, что задержанным заплатит по 10 000 евро компенсации. Я уже видел ролики, как эти молодые люди строят планы, на что их потратить. — Вы уже упомянули Навального. На ваш взгляд, к выборам президента правые силы могут укрепиться или победа нынешней власти будет безоговорочной? — К выборам все укрепляются — не только правые, но и любые политические силы. Они будут активизироваться, формировать ресурсы для этого. Дело властей не пропустить, не упустить этот момент. Чтобы на законных основаниях не допускать эскалации напряжения, что происходит во всем мире, если вовремя не принять меры, не договориться. Самый близкий пример — Украина. Чтобы не доводить до такой степени остроты. Потому что недоброжелателей у России много и сил, которые хотят поменять политическую ситуацию в России, ослабить нашу страну, тоже много. Они будут использовать любые противоречия, возникающие внутри России. Любые движения против власти сразу будет поддержана извне — и морально, и материально, чтобы усилить протестные акции. — Вы говорите, что по закону эти митинги не законны. Но Конституция РФ их разрешает. Как быть в такой ситуации? — Гражданам разрешено собираться, никто и не запрещает. У нас есть законодательство, которое регулирует эти митинги. Но должен же быть порядок. Вы же помните, когда на Болотной, Тверской проходили митинги — были провокации, оружие, пострадавшие. Такие вещи бывают очень часто. Чтобы такого беспорядка не было, правоохранительные органы, власть должны обеспечить безопасность и порядок. Для этого существует регламент — обеспечить безопасность, поставить рамки, если планируется много народа. Рисковать жизнью людей никто никому права не давал. Поэтому эти правила и есть. Когда не было угрозы терактов в 90-е годы, и таких регламентов не требовалось — предупреждали просто, что будем проводить там-то и проводили. А сейчас время поменялось. Не считаться с террористической угрозой любая власть не может. Главное — безопасность людей. — Ситуация, раздутая до возможного бойкота «Евровидения» на Украине была предсказуема, когда Россия выставила для участия Юлию Самойлову? — С Украиной сейчас ничего нельзя планировать нормально. Власти этой страны способны на всякие экстравагантные поступки. Но не пускать участников песенного конкурса — выше всякого, это не уважать себя, участников, организатора «Евровидения» (Европейского вещательного союза, — Ред.). Допустим, российские власти бы сказали: «На Олимпийские игры в Сочи или на чемпионат мира по футболу мы не пустим спортсменов из Украины». Как это можно было бы оценить? Тут то же самое. Это очередной непродуманный шаг украинского руководства. И вообще не дело властей вмешиваться в музыкальный конкурс, диктовать свои условия. Но пусть это остается на их совести. Там же каких только экстравагантных участников и даже победителей ни бывает — но всех допускают во всех странах. — Сенатор от Татарстана Олег Морозов даже призывал бойкотировать конкурс. — Если с таким скандалом пробиваться… Я тоже считаю, что смысла нет — лучше тогда вообще не ехать, чтобы и участница наша не нервничала, и жители России. Проживем мы и без этого фестиваля очень даже неплохо. Расшибаться лбом, чтобы обязательно участвовать — необходимости такой нет. Продолжение интервью депутата Госдумы РФ от Татарстана с журналистом издания KazanFirst Кристиной Ивановой читайте в ближайшие дни. Источник: https://kazanfirst.ru/article/379804

 

Поделиться ссылкой:

Комментарии от незарегистрированных читателей закрыты. Хотите оставить сообщение — регистрируйтесь.