Монастырь. Тюрьма. Психушка: чем запомнился «Свияжск АРТель»

Казанский фонд «Живой город» представил в Свияжске итоги IV театральной лаборатории. Публика познакомилась с эскизами спектаклей, созданными тремя командами, под руководством известных режиссеров не только России, но и мира. Мария Рудакова – Казань В эти выходные на острове-граде Свияжск прошли показы IV театральной лаборатории «Свияжск АРТель» — мероприятия, стартовавшее четыре года назад, и ставшее для казанских театралов одним из главных событий года. Над основной программой в этом году работали не только ведущие российские режиссеры, но и европейские. — Тема нашей лаборатории — это жизнь острова Свияжск. Звучит она, если описывать в трех словах, так: монастырь, тюрьма, психушка. Это три ипостаси острова, с которыми мы попросили поработать трех режиссеров: Михаила Бычкова, Всеволода Лисовского, Массимо Фурлана», — говорит арт-директор «Свияжск АРТели» Олег Лоевский. Все же если свести к единому, то тему «Свияжск АРТели» можно обозначить как «ограничение». Раньше тюрьма, находившаяся здесь, ограничивала свободу заключенных, позже — психиатрическая больница — символ природного ограничения, ограничения разума, и монастырь как добровольное ограничение своей души. А теперь даже сам остров — это территориально ограниченное пространство. Лаборатория «Свияжск АРТель» стала примером sitespecific, трендового направления современного театра, когда произведения искусства создаются в определенном не театральном пространстве и существуют только в нем. Ведь театр может происходить везде, для этого необязательны сцена, гримерки и кулисы, поэтому неотъемлемой частью эскизов и перфомансов «Свияжск АРТели» стали конкретные объекты острова. Первым спектаклем стала работа Всеволода Лисовского. С казанскими актёрами режиссер поставил труд Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать». Все началось с неожиданного выстрела из ракетницы, который, позже на протяжении всего пути сопровождал зрителей, пугая их и, не давая ни на секунду отвлечься. Зрители преодолевали извилистые дорожки и «козьи тропы», а вместе с ними и укусы комаров, терпя свое «наказание» за любовь к искусству. Актеры же прятались в абсолютно неожиданных местах, и сначала публика даже не понимала, почему же мы остановились около какого-то куста и что сейчас происходит. Первый отрывок текста о казни цареубийцы, о жестокой расправе над ним – это такая коротенькая история про расчленение, но со всеми его подробностями. Голос из кустов заставлял зрителей внимательно присматриваться, и разбираться откуда же он идет. А текст сразу вводил в задумчивое состояние, с которым они шли до конца. Дальше больше — это и распятый на кресте молодой человек, рассказывающий о тюремном заключении, и девушка далеко в воде, в камышах, голос откуда-то сверху. А когда толпа остановилась на берегу реки, то никто не понимал почему, ведь по соседству не было привычных кустов, в которых сидела большая часть актеров, пока режиссер не предостерег «не наступите на могилку», оказывается следующий отрывок текста к нам донеся из под земли. Зрители шли вдоль берега, перешептываясь между собой и явно не до конца понимая, что же происходит. — Когда мне сказали про лабораторию с такой тематикой, естественно первая мысль была о текстах Фуко. А потом, нужно же учитывать взаимодействия здешнего ландшафта с этим текстом. Понимаете, Фуко пишет про механизмы воздействия на душу, а через нее на тело, но в тоже время его текст тоже является таким же механизмом воздействия, но, с другой стороны, этот ландшафт, точно так же воздействует на текст. В общем, все друг друга расчленяют, там ничего целого нет — все какие-то от людей обрезки, от текста обрезки, а вот ландшафт все поглощает, хотя он тоже является обрезком чего-то – вот такая систем, — рассказывает режиссер спектакля Всеволод Лисовский. Второй перформанс «В глубокой воде» стал результат совместной работы режиссера Массимо Фурлана и драматурга Клэр де Рибопьер в рамках резиденции IV театральной лаборатории «Свияжск АРТель» при участии четырех профессиональных актеров и пятнадцати местных школьников. В перформансе Фурлан размышляет о взрослении и поиске собственной идентичности, любви, памяти и хрупкости личных границ. Это такие детские воспоминания, причем, в отличие от большинства художников, он не выбирает какие-то частные, глубоко личные впечатления, а наоборот находит что-то такое, что было событием для миллионов людей, а заодно оставило неизгладимый след и в его детской памяти. Спектакль проходил в свияжской школе, поэтому вопросы о хрупкости и гибкости подростков, звучали более чем уместно. Зрители переходили из класса в класс, из «начальных» в «кабинет русского языка», оттуда в «тренажерный зал» и так далее. У каждого был свой индивидуальный маршрут. В классах, их ждали маленькие истории о подростковой жизни, тексты которых были написаны актерами, в процессе работы лаборатории. — Я думаю, что здесь очень важна такая казанская история. Здесь собраны актеры из разных городских театров, в том числе и непрофессиональные, хотя это вообще не бросается в глаза и порой даже не отличишь, где профессионалы, а где нет. И то, что упоминаются всем известные казанские места: это и театр Камала, и озеро Кабан, и ТЮЗ – у нас у всех там прошло детство. Концовка была весьма своеобразна. Нет, тут не дети убивают детей, тут показано, как система ломает еще неокрепший организм, порой не способный сопротивляться, а если и способный, то обязательно одинокий и никем непонятый. Думаю, что каждый, смотря в «Глубокую воду», читал в ней свое прошлое, воспоминания о школе, которые далеко не всегда были приятны, — делится своими впечатлениями Альберт Миросланов. Третьим спектаклем стала «Палата № 6» Антона Павловича Чехова. Ее режиссер Михаил Бычков — создатель и художественный руководитель Воронежского камерного театра, приехавшей специально в лабораторию. Палата № 6 — это флигель для умалишенных в провинциальной больнице. И одновременно это образ-символ русской полицейской государственности. Если присмотреться внимательно к описанию палаты, то оно как бы раздваивается: то ли это сумасшедший дом, то ли тюрьма, поэтому стены Свияжска как нельзя лучше подошли для этого произведения. Интерпретация автора, когда в конце Рагин умирает не от железных кулаков Никиты, а от апоплексического удара, наступившего от «душа шарко», произвела на зрителей большое впечатление. По словам актеров, идея с финальной сценой пришла только под конец репетиций, и попробовать ее реализовать удалось всего за пару суток до премьеры. Но нужно сказать, что актеры репетировали всего 9 дней, что по театральным меркам очень немного. — Свияжск – это очень интересное место, стенное, не похожее ни на одно из тех мест, где я бывал до сих пор. Именно это место подтолкнуло на то решение, которое у нас родилось, в другом месте оно не возникло бы. Это эскиз спектакля, который сделан в кротчайшие сроки, и мы очень серьезно над этим работали, чтобы такой большой материал за это время освоить. Я доволен, что люди внимательно в этих непростых условиях слушали этот сложный философский текст, что артистам удалость его не забыть, не перепутать и донести его до публики, потому что именно в Чехове заключено все то самое главное, ради чего мы это делали, а место – сам Свияжск, оно нам просто помогло, — говорит режиссер спектакля Михаил Бычков. — Монастырь, тюрьма, психушка – не думать про это просто невозможно. Показ, в целом, оставил некое противоречивое впечатление, и для меня тоже сложилась своя картина, свой образ Свияжска. Очень интересно то, как три разных художника по-разному взаимодействовали с этим местом. Как место их провоцировало на те, или иные действия. Я думаю, что мы не зря сюда приехали. Тем более, что за столько лет, сколько я здесь не была, город очень сильно изменился и из руин стал таким туристическим оазисом, и приютом подобных фестивалей, — говорит зритель Ольга Шакирова. https://kazanfirst.ru/wp-content/uploads/2017/07/6cae8947f0.720.mp4 Фото и видео: Мария Рудакова Читайте также: В Свияжске презентовали проект «Свияжск АРТель»
Источник: https://kazanfirst.ru/article/419242

Поделиться ссылкой: